Введение

Беспрецедентные события пандемии COVID -19 поставили мировое сообщество перед выбором форм и методов реагирования на угрозы для здоровья людей. Всемирная организация здравоохранения, опираясь на информацию перманентного мониторинга, предлагала свои рекомендации по предотвращению распространения инфекции. Однако ограничительные меры, вводимые в различных странах, варьировались от полного локдауна до относительно нестрогих рекомендаций по соблюдению гигиенических правил (как, например, в Швеции) [Public Health Agency, 2022]. При принятии решений по составу и применению сдерживающих мероприятий необходимо было учитывать их влияние не только на сферу здравоохранения, но и на экономику страны в целом. Вводимые ограничения носили, как правило, временный характер и изменялись в зависимости от эпидемиологической ситуации. Однако, в большинстве стран (как, например, в России) мероприятия шли по траектории от локдауна до практически полной отмены всех ограничений, а где-то, как в Китайской народной республике (КНР), приняли на вооружение стратегию нулевой толерантности по борьбе с COVID-19, которой придерживаются и поныне.

Стратегия «нулевой COVID» подразумевает поиск, тестирование, отслеживание, изоляцию не только инфицированных, но и потенциально контактных лиц. Основной целью такой программы в общественном здравоохранении становится сведение к нулю вероятности новых случаев заражения, и только после этого – возврат к обычной социально-экономической активности. Программа включает две фазы:

• начальная – подавление вируса на местном уровне;
• последующая – устойчивое сдерживание при полноценном возобновлении социальной и экономической жизни.

Стратегию «нулевой COVID» во время пандемии выбрали страны Тихоокеанско-Азиатского региона, а также некоторые страны Европы (например, Шотландия). Флагманом данной стратегии является КНР, которая демонстрирует жесткие меры по борьбе с распространением на своей территории вируса штамма «омикрон» даже в ущерб национальным экономическим интересам.

Цель исследования – дать сравнительный анализ стратегий противодействия коронавирусной инфекции, выделить консервативные и демократические и дифференцированно оценить их влияния на социальные, экономические и медицинские параметры.

Исследование проведено с применением данных, опубликованных в открытой печати, официальных данных Всемирной организации здравоохранения, Международного валютного фонда. Использованы статистические данные, сформированные российскими специализированными организациями, размещенными на интернет-сайтах и порталах. Для решения исследовательских задач использовались общенаучные методы, такие как анализ, сравнение, сопоставление, обобщение, группировка и др., а также методы статистических и экономических расчетов.

Основная часть

Мероприятия по реагированию на ситуацию пандемии различают как облигатные и факультативные. К первым относят меры карантинного, гигиенического характера, выработку принципов лечения, тестирование и информирование населения. Вторые включают разработку и производство собственной вакцины, генетический надзор, приоритезацию групп населения, формирование новой модели социального поведения [Шкарин В.В., Соболева С.Ю., Соболев А.В., Днепровская И.В., Ивашева В.В., 2021].

В зависимости от строгости вводимых облигатных мер карантина и ограничений мобильности населения стратегии, по мнению авторов, различаются как консервативные и демократические. Консервативная нулевая стратегия предусматривает значительное ограничения передвижения потенциально контактного населения и его изоляцию в случае появления даже одного инфицированного в районе определенной местности. Такие меры вместе с Китаем выбрали Япония, Австралия, Вьетнам, Гонконг, Южная Корея. Демократическая стратегия предусматривает изоляцию инфицированного пациента и более мягкие ограничения для контактных лиц. Подобных мер придерживаются страны Европейского союза, Россия, страны бывшего СНГ, США.

Можно сказать, что в фокусе консервативной стратегии находятся здоровье населения, снижение заболеваемости и смертности, она направлена на прекращение распространения инфекции, экономические последствия ограничений не принимаются во внимание. Демократическая стратегия пытается соблюсти баланс, охватить эффектами как показатели здоровья, так и экономики. В начале пандемии мировое сообщество в целом выбрало консервативную стратегию, страны одна за другой вводили локдауны, что быстро привело к значительным проблемам в отраслях, зависимых от клиентопотока (туристическая сфера, ресторанный бизнес и др.), а затем распространилось и на некоторые другие отрасли. Однако после снятия ограничений было отмечено и довольно быстрое восстановление экономических показателей во многих секторах, при том, что многие страны применяли дополнительные меры государственной поддержки [Ломовцева О.А., Соболева С.Ю., Соболев А.В., 2021].

В настоящее время только Китай остается последовательным приверженцем соблюдения жестких мер в отношении подавления пандемии COVID-19. Несмотря на снижение основных экономических показателей, КНР продолжает антиковидные мероприятия в полном масштабе, ориентируясь, в первую очередь, на медицинскую безопасность. Для оценки оправданности подобных мер, безусловно, нужно использовать обширный пул статистической и другой информации, что в настоящее время не вполне возможно.

В то же время не отвечать на вопросы, как строгие меры сказываются на экономике, социуме и системе здравоохранения, нельзя, поскольку происходящие в настоящее время кризисные явления, сопровождающиеся снижением всех базовых экономических показателей, актуализируют такую оценку. При этом в 2022 году, помимо пандемии, действует ряд негативных внешнеполитических факторов, поэтому в анализе необходимо учитывать мультифакторность эффектов стратегий противодействия пандемии.

Возвращаясь к проблематике Китая, отметим, что по числу заболевших и умерших страна значительно отстает от всех стран при том, что первой приняла удар пандемии. И сейчас все вспышки заболеваемости жестко подавляются.

Приведем некоторые основные экономические показатели в страновом разрезе и сопоставим их динамику. При сравнении выборочных экономических показателей по странам КНР, США, России и Еврозоны видно следующее.

США, КНР и Россия показали падение темпов роста ВВП во втором квартале 2022 года. Данные по ВВП США свидетельствуют, что американская экономика входит в рецессию. Темпы роста ВВП России замедляются в связи с тем, что страна все сильнее страдает от санкционных ограничений. Еврозона показала падение на 0,1 % (см. Таблица 1).

Показатели инфляции и роста цен (см. табл. 3) демонстрируют значительный рост в США и Еврозоне, а в России, в частности, характеризуются двузначными значениями [Таблицы уровня инфляции, 2022]:

- в России 2021 году инфляция составляла 6,69% в августе и 7,41% в сентябре; в 2022 году – уже 15,1% в августе и 14,3% в сентябре;

- в КНР инфляция в 2021 году составила 0,9%, а в 2022 году превысила двухпроцентный порог;

- в США рост инфляции в 2022 превысил 8% в годовом выражении, в 2021 году показатель был на уровне 4,7%.

Рассмотрение инфляционных процессов в Еврозоне представляется довольно сложной задачей, так как показатели существенно дифференцированы по различным странам:

- самые плохие показатели в Эстонии (25,2 % в августе 2022 года, в 2021 году в том же месяце – 5,0%);

- наилучшая ситуация во Франции (2,4% в августе 2021 года и 6,5% в августе 2022 года).

В среднем по Еврозоне инфляция в июне 2021 года составила 2,2%, а в 2022 уже 8,9% [Таблицы уровня инфляции, 2022].

Данные таблицы 3 демонстрируют увеличение инфляции по всем рассматриваемым регионам в среднем в 2-4 раза. Значительный рост в Еврозоне и США говорит о том, что мировые инфляционные процессы повлияли в том числе и на страны с развитой экономикой, не только на Россию и развивающие страны.

Ситуацию с ухудшением показателей, наряду с пандемией, усугубляют также и санкционные ограничения США и Евросоюза, которые привели к отрицательным экономическим эффектам не только для России, но в самих странах – инициаторах санкций. Синергетика отрицательных результатов выражается в росте инфляции, энергетическом кризисе Еврозоны, нарушении экономических контактов стран ЕврАзЭС и Еврозоны. В этой ситуации более в выгодном положении оказывается Китай как выгодоприобретатель финансовой и логистической перестройки мирового хозяйства, однако консервативная нулевая стратегия толерантности COVID-19 и непрерывные локдауны, а также накопившиеся долговые обязательства по недвижимости в банковской системе, мешают КНР в полной мере использовать экономические преимущества [Китай и США меряются кризисами, 2022].

В настоящее время в Китае фиксируется примерно 166 случаев заражения в сутки (см. таблицу 4). Другие страны, где количество заболевших за сутки исчисляется несколькими десятками тысяч (например, в США – 63035, Еврозона – 83517), продолжают использовать демократическую стратегию и не вводят строгие ограничения, препятствующие экономическим взаимодействиям.

Такие различия свидетельствуют о том, что власти Китая преимущественно обеспокоены распространением вируса и ростом заболеваемости и в меньшей степени – влиянием антиковидных мероприятий на экономические показатели. Это также говорит о том, что устойчивость, достигнутая экономикой Китая за прошедшие годы, и выход мировые лидеры дают возможность властям сознательно пойти на некоторый финансовый риск.

В результате совокупности действий можно констатировать следующие существенные результаты по снижению показателей численности зараженных, по которым Китай в разы превосходит все сравниваемые страны, и специфические особенности организации здравоохранения в КНР:

•  сочетание традиционных западных и восточных подходов в лечении и диагностике;
• относительно небольшой бюджет финансирования отрасли (около 5% ВВП) по сравнению с развитыми странами Еврозоны (10% ВВП и более) [Sarah Thomson, Thomas Foubister, Elias Mossialos, 2022];
• низкие показатели обеспеченности средним медицинским персоналом: 2,94 зарегистрированных медсестер на тысячу человек [15]; по данным за 2020 год, на
  10 тыс. населения в Китае 18 врачей, в России – 37, в Германии 42, Швеции 54
  [В Минздраве назвали регионы, 2022; Количество врачей в разных странах, 2022];
• низкая обеспеченность числом коек: в 2018 г. – 6,03 на тысячу человек, тогда как в России этот показатель составлял 6,8; в 2020 г. – 4,34, в России – 8 [Предложения по неотложным мерам в здравоохранении РФ, 2022; Число больничных коек на 1000 человек, 2022].

Перечисленные особенности китайского здравоохранения являются отчасти наследием командно-административной экономики, однако даже недофинансирование, сравнительно небольшое количество медицинских работников и больничных коек не стали препятствием в достижении успеха в борьбе с COVID-19. Реализация консервативной стратегии нулевой толерантности в период пандемии тем не менее положительно сказалась на социальной и медицинской эффективности работы сферы здравоохранения.

Заключение

Китайская модель здравоохранения, осуществляющая консервативную стратегию по предотвращению распространения коронавирусной инфекции, способствует замедлению темпов экономического роста национальной экономики, но при этом эффективно выполняет здоровьесберегающую функцию. Однако мировое сообщество, внимательно наблюдающее за падением ВВП Китая в третьем квартале
2022 г., выражает серьезную обеспокоенность этим, что может привести к рецессии и усугубить экономическую ситуацию в мире.

Распространение пандемии COVID-19 поставило руководителей сферы здравоохранения различных стран перед выбором этического характера: социальная (сохранение людей) или экономическая (рост ВВП) целесообразность. Напомним, что даже в Европе в период строгих ограничений население требовало их снятия и восстановления работы предприятий, рабочих мест, люди оценивали экономические риски выше, чем риски для здоровья. Чтобы не разрушить процессы функционирования экономики практически во всех странах были использованы меры поддержки различных отраслей, предприятий и различных категорий граждан. В настоящее время большинство государств сменило тактику проведения санитарных мероприятий, однако Китай остается последовательным приверженцем применения мер строжайшей изоляции. Как в будущем это скажется на развитии китайской экономики, сложно прогнозировать, особенно при современном сочетании факторов мировой среды, но несомненно то, что заболеваемость в густонаселенной стране стабильно в последний год остается на критически низком уровне, что, естественно, говорит об эффективности стратегии нулевой толерантности.