Введение

В последние десятилетия в мировой экономике происходят глубокие трансформационные преобразования. Это выражается, в частности, в процессах глобализации, международной экономической интеграции, сетевизации и регионализации и т.д. Данные тенденции и их последствия приводят к росту неопределенности и общей неустойчивости экономических трендов [Мау В.А., 2018]. Аналогичные глобальные вызовы характерны и для Российской Федерации, на которые накладываются и внутренние специфические проблемы. Зависимость от сырьевого сектора, старение основных фондов, проблемы воспроизводства трудового потенциала и низкая производительность труда, снижение реальных доходов населения, проблемы инвестиционного и потребительского спроса [Аганбегян А.Г., 2017; Ивантер В.В.,
2018] – далеко не полный список факторов, ограничивающих темпы экономического роста России.

Происходящие экономические трансформации неизбежно сказываются и на социальном развитии. Социальная ориентированность экономики проявляется в удовлетворении социальных потребностей населения, повышении качества жизни. В данном отношении также имеются как традиционные проблемы, например, социальное неравенство, старение населения и бедность, так и появляются новые вызовы (цифровизация общественной жизни, эпидемиологический фактор, глобальная миграция и т.д.). В условиях дефицита государственного финансирования, неспособности государства обеспечивать население социальными услугами в полном объеме, возрастает роль негосударственных акторов в решении общественных задач. Органы власти привлекают коммерческие и некоммерческие структуры к заполнению имеющихся ниш, стимулируя конкуренцию и удовлетворяя существующий спрос. В результате различные акторы стараются найти эффективные решения существующих проблем. В качестве одного из таких инструментов в мировой практике широко используются социальные инновации как «новые идеи, которые удовлетворяют социальные потребности, создают социальные отношения и способствуют развитию новых форм сотрудничества» [European Commission, 2012].

Среди субъектов, инициирующих и реализующих социальные инновации, выделяются социальные предприниматели, действующие на пересечении предпринимательского и некоммерческого секторов. Они решают социальные проблемы, используя инновационные способы и методы, при этом сочетая социальный и рыночный интересы [Соловьева Т.С., 2022]. Социальное предпринимательство внесло весомый вклад в преодоление последствий пандемии. К примеру, поскольку государственные системы здравоохранения были значительно перегружены, данный сектор взял на себя большой объем медицинской и социальной помощи, оказываемой населению. В частности, в Великобритании на долю социальных предприятий пришлось более 30% всех медицинских услуг по уходу за больными и социальных услуг [Social Enterprise, 2020]. В новых геополитических условиях, учитывая возможные негативные эффекты введения санкций [Капогузов Е.А., Чупин Р.И., 2022], роль социального предпринимательства в решении общественных проблем остается весьма значимой. Оно может восполнить пробелы государственной сферы и «помочь» справиться со многими проблемами рядовых граждан, которых, так или иначе, коснутся последствия санкционного давления.

В связи с этим целью настоящей статьи является анализ масштабов и тенденций развития социального предпринимательства в России. В работе использованы традиционные общенаучные методы (анализ и синтез, сравнение и обобщение), а также методы дескриптивной и аналитической статистики. Информационную основу исследования составили научные публикации по рассматриваемой тематике, данные государственной статистики, результаты социологических и экспертных опросов, проведенных ФГБУН ВолНЦ РАН и ЦИРКОН.

Основная часть

Основным источником данных о развитии социального предпринимательства в России является Единый реестр субъектов малого и среднего предпринимательства. Согласно имеющейся информации, можно констатировать, что социальное предпринимательство в России набирает обороты (табл. 1). За период с начала официальной регистрации социальных предприятий их количество возросло более чем в два c половиной раза. Наиболее высокие темпы развития наблюдаются в Северо-Кавказском федеральном округе, что обусловлено эффектом низкой базы. Самая большая концентрация социальных предприятий зафиксирована в Центральном и Приволжском федеральных округах, что отчасти связано с тем, что в их состав входит более значительное количество субъектов РФ, чем в остальных макрорегионах. Стоит отметить существенную неравномерность развития рассматриваемого явления в разрезе федеральных округов: коэффициент вариации хотя и имеет тенденцию к снижению, но остается на высоком уровне. Тем не менее, наметился определенный тренд к конвергенции территорий по данному показателю.

В то же время масштабы социального предпринимательства в России, по срав-нению с развитыми странами мира, явля-ются достаточно скромными. Так, в Евро-пейском Союзе количество предприятий социальной экономики составляет порядка 
2,8 млн, в Великобритании – более 417 ты-сяч, в Японии – более 200 тысяч, в Италии и Франции – более 100 тысяч [Borzaga C. et al., 2020; Hosomi S., 2018; Sharman A., 2017]. 
В региональном аспекте развития социального предпринимательства также о
тмечается весьма внушительная диффе-рен-
циация (табл. 2). В то же время усиления различий между регионами не происхо-дит, о чем свидетельствует то, что значе-ния коэффициента осцилляции значитель-но не меняются. На протяжении всего ис-следуемого периода субъекты-лидеры и субъекты-аутсайдеры по количеству заре-гистрированных социальных предприятий практически неизменны. Максимальное число организаций функционирует в Мос-ковской области, минимальное – в Ко-стромской области (за исключением Там-бовской области, где на 2022 г. социаль-ные предприятия вообще отсутствуют).

В целом во всех регионах страны (кроме Тамбовской области, где в 2020 году было 7 предприятий, а в 2022 не осталось ни одного) за рассматриваемый период масштабы социального предпринимательства выросли. Однако в ряде субъектов наблюдается ситуация, когда при увеличении данного показателя в 2021 году, в 2022-м он продемонстрировал снижение. Так, еще в 2021 г. Вологодская область была лидирующим регионом в Северо-Западном федеральном округе (168 ед.), а в 2022 г. количество социальных предприятий сократилось на 25% (126 ед.). Возможно подобное обстоятельство обусловлено решением некоторых социальных предприятий не подтверждать свой статус в силу различных причин, в частности, тем, что они не получили ожидаемых выгод от включения в реестр.

Также можно констатировать значительную дифференциацию количества социальных предприятий по регионам. Отставание более чем половины субъектов (даже без учета явных аутсайдеров – Тамбовской и Костромской областей, ряда республик Северного Кавказа и Сибири) от лидера – Московской области – достигает 12-50 раз. Тем не менее, динамика является позитивной, что говорит о том, что данный сектор на этих территориях развивается, хотя  и недостаточно активно в сравнении  с другими.

В основном в России с точки зрения правового статуса социальные предприятия представляют собой индивидуальных предпринимателей, численность которых в разы превышает количество юридических лиц (табл. 3). За период 2020-2022 гг. их контингент увеличился в 2,8 и 2,2 раза соответственно. В плане размера предприятий доминируют микропредприятия, число которых возросло в 2,7 раза (2020 г. – 2657 ед.; 2022 г. – 6595 ед.). Данное обстоятельство, вероятно, обусловлено тем, что организациям небольшого масштаба гораздо легче попасть под требуемые критерии, в частности, необходимой доли работников, относящихся к категории социально уязвимых, и расходов на оплату их труда.

Количество малых и средних социальных предприятий в России достаточно невелико (236 и 74 соответственно на
 2022 г.), тем не менее, с 2020 г. их число увеличилось в 2,3 и 6,7 раз. Численность работников рассматриваемых организаций также растет (2020 г. – 15,2 тыс. чел.,
2022 г. – 34,5 тыс. чел.). Однако данная цифра представляется весьма условной, поскольку далеко не все предприятия указывали этот показатель при регистрации.

В контексте отраслевой принадлежности значительная доля социальных предприятий работает в сферах образования, здравоохранения и социальных услуг
 (табл. 4).

На третьем месте по популярности находятся культура, спорт, досуг и развлечения. Далее с отставанием почти в два раза – обрабатывающие производства, прочие услуги, торговля и ремонт. Наименее распространена социально-предпринима-

тельская деятельность в таких отраслях, как: добыча полезных ископаемых, деятельность домохозяйств, государственное управление и обеспечение военной безопасности, социальное обеспечение. При этом стоит отметить, что за период 2020-2022 гг. количество социальных предприятий увеличилось практически во всех отраслях экономической деятельности. Наиболее существенные темпы прироста, исключая страховую, финансовую деятельность и обеспечение электроэнергией по причине эффекта низкой базы, демонстрируют сферы обрабатывающих производств и транспортировки и хранения (порядка 3 раз). Наименее активно развивается социальное предпринимательство в сельском и лесном хозяйстве (111%), а также в деятельности гостиниц и предприятий общественного питания (149%), и операциях с недвижимым имуществом (182%). В общем и целом, отраслевая структура социального предпринимательства в рамках Единого реестра субъектов малого и среднего предпринимательства соотносится с таковой согласно статистике конкурса «Социальный предприниматель», проводимого ФРСП «Наше будущее» [ФРСП «Наше будущее», 2020].

В разрезе федеральных округов в отношении сфер деятельности социальных предприятий отмечаются некоторые различия. Так, в Северо-Западном, Центральном и Сибирском макрорегионах с небольшим перевесом лидирует здравоохранение и социальные услуги, в то время как в остальных – отрасль образования. Не совсем «профильные» сектора (начиная от добычи полезных ископаемых до строительства и операций с недвижимым имуществом) гораздо менее распространены в рамках всех федеральных округов. Тем не менее, социальное предпринимательство в России расширяет свои границы и проникает во все новые сферы, в результате чего на 2022 год только один раздел ОКВЭД [Общероссийский классификатор, 2022] (деятельность экстерриториальных организаций и органов) оказался не охвачен данной категорией предприятий.

Необходимо отметить, что данные реестра МСП позволяют лишь примерно очертить масштабы развития социального предпринимательства в России, поскольку включение в него носит заявительный характер. Многие организации, ведущие социально-предпринимательскую деятельность, не могут попасть в данный перечень, так как не попадают под официально принятые критерии социального предпринимательства. Это касается как некоммерческих организаций, так и компаний из секторов, которые не обозначены в ст. 24.1 №209-ФЗ (введена Федеральным законом от 26.07.2019 №245-ФЗ), регулирующей поддержку субъектов малого и среднего предпринимательства, осуществляющих деятельность в сфере социального предпринимательства. На уровне регионов список сфер может быть дополнен, но далеко не все используют эту возможность. Кроме того, некоторые социальные предприниматели просто не подают заявки для внесения в реестр, опасаясь повышения нагрузки в плане бумажной работы, больших объемов отчетности и вероятности дополнительных проверок [Блажчишина У., 2020]. Немаловажными причинами отказа от официальной регистрации также выступают недостаточный объем поддержки, непростая процедура включения в реестр, необходимость ежегодного подтверждения статуса «социального предприятия» и т.д. Как показывает практика, значимым барьером является и неинформированность организаций о том, что они могут претендовать на включение в реестр и получение соответствующей поддержки.

Сдерживает развитие сектора и низкая вовлеченность населения не только в социальное предпринимательство, но и в целом в решение общественно значимых проблем. Так, данные экспертного опроса, проведенного при поддержке ФРСП «Наше будущее» в конце 2020 года, показали, что вовлеченность и информированность населения о социальном предпринимательстве были весьма невысоко оценены экспертным сообществом [Социальное предпринимательство в России, 2021]. Опрос населения Вологодской области, проведенный ФГБУН ВолНЦ РАН в 2020 году, также выявил проблему низкого совместного участия жителей в решении социальных задач территории проживания (табл. 5). Так, 61% респондентов выразил согласие с приведенным тезисом о слабой вовлеченности граждан в поиск ответов на общественные вызовы, непосредственно касающиеся их места жительства. Помимо этого, на ситуацию влияет и тот факт, что жители считают, что не в состоянии повлиять на состояние дел в своем городе, районе, области, стране в целом [Эффективность государственного управления, 2021].

Необходимо отметить, что пандемия COVID-19 также оказала значительное влияние на функционирование сектора социального предпринимательства. Ключевыми сложностями в данный период стали проблемы финансового обеспечения, связанные как с ростом затрат на средства индивидуальной защиты, так и с трудностями выплаты зарплаты, погашением аренды, а также исполнением налоговых обязательств. В новых условиях предприятия демонстрировали различные способы адаптации к происходящим изменениям: одни организации закрылись, другие – сузили масштабы своей деятельности, третьи – временно или на постоянной основе трансформировали текущие бизнес-модели, а некоторые – по причине роста спроса продолжали работать в обычном режиме [Соловьева Т.С., 2021].

Поддержка социального предпринимательства в России осуществляется по нескольким направлениям (табл. 6). Они включают в себя широкий спектр инструментов, способствующих получению финансовой, имущественной, информационно-консультационной помощи. Также реализуются образовательные программы (как правило, краткосрочные), организуются различные мероприятия для обмена опытом в сфере социального предпринимательства, формируется соответствующая инфраструктура поддержки, популяризируется деятельность социальных предпринимателей.

Однако данные исследований свидетельствуют о том, что, несмотря на формально созданные условия для развития социального предпринимательства, многие механизмы работают недостаточно эффективно [Якимец В.Н., Никовская Л.И., 2019; Соловьева Т.С. 2021]. Особенно это касается получения финансовой поддержки, поскольку требования, предъявляемые к участию в конкурсах, являются достаточно высокими, и выполнить их под силу далеко не каждому социальному предприятию. Эксперты отмечают, что ключевыми проблемами для социального предпринимательства в России в настоящее время выступают: дефицит социальных инвестиций, неразвитость государственно-частного партнерства, отсутствие четкого имиджа социальных предприятий, сложности с получением кредитов в силу отсутствия залоговой базы и т.д. [Социальное предпринимательство в России, 2021]. В этой связи представляется необходимым дальнейшее совершенствование экосистемы поддержки социального предпринимательства, как на федеральном, так и на региональном уровнях.

Заключение

Социальное предпринимательство выступает одним из важных инструментов, характеризующихся гибкостью и инновационностью подходов, позволяющих в условиях ограниченности ресурсов решать общественно значимые проблемы [Hein R., 2022; Unlocking the Social Economy, 2022]. Можно констатировать, что социальное предпринимательство в России находится в стадии активного развития, однако в разрезе регионов и макрорегионов это происходит неравномерно. Его масштабы растут, расширяется спектр сфер экономической деятельности, в которых функционируют социальные предприятия. Тем не менее, достаточно сложно оценить реальные масштабы рассматриваемого сектора, поскольку официальные данные имеют недостаток в виде добровольной регистрации социальных предприятий. К тому же многие работающие и фактически являющиеся социальными предприятиями организации не имеют статуса индивидуального предпринимателя/малого/среднего предприятия, и поэтому не могут претендовать на получение права называться «социальным предприятием», либо относятся к сфере, не включенной в список возможных в рамках законодательно установленных норм.

Несмотря на то, что диапазон механизмов поддержки достаточно существенен, как показывает практика, в ряде случаев он недостаточно эффективен. В этой связи социальным предприятиям необходима помощь различных заитересованных сторон. Важным аспектом является дальнейшее совершенствование нормативно-правовой базы социального предпринимательства на федеральном и региональном уровнях в контексте расширения сфер охвата и направлений поддержки. Возможно включение показателей развития социального предпринимательства в качестве целевых в национальный проект «Малое и среднее предпринимательство и поддержка индивидуальной предпринимательской инициативы». Освобождение от налоообложения грантов, получаемых социальными предпринимателями, в рамках данной программы позволило бы не только улучшить их финансовое положение, но и привлечь больше новых суъектов к использованию этого инструмента. Также представляется целесообразным пересмотреть порядок получения государственной поддержки в контексте его упрощения, что позволит снизить бумажную нагрузку и временные затраты на вхождение в реестр социальных предприятий. Со стороны бизнеса значимым фактором выступает пересмотр восприятия социального предпринимательства как зоны корпоративной социальной ответственности на установление партнерских отношений, в т.ч. в контексте социального инвестирования.

Реализация обозначенных направлений будет способствовать как активизации создания новых социальных предприятий, так и содействовать развитию уже функционирующих проектов, и, как следствие, решению социально-экономических задач территорий.